Арно Дюбьен: «Ищем бизнес-таланты в России»

Независимый парижский центр Institut Choiseul, который занимается исследованиями в области
экономики, в течение почти десяти лет составляет ежегодные списки ста молодых (моложе 40 лет)
«экономических лидеров Франции». Это единственный подобный проект-рейтинг во Франции.
Несколько лет назад Choiseul расширил географию и составил список по Африке. Члены «африканской
сотни» приезжали в Париж, встречались со сверстниками из французского списка и были приняты
председателем Национальной ассамблеи и премьер-министром.
Два года назад Institut Choiseul решил составить список «ста надежд российской экономики». Идея та
же — свести их с молодыми французскими бизнесменами и предпринимателями. Помочь сформировать
этот список директор института предложил аналитическому центру «Обсерво», работающему при
Франко-российской торгово-промышленной палате в Москве.
Директор центра Арно Дюбьен считает, что проект вписывается в повестку франко-российского
«Трианонского диалога», в рамках которого весь год проводились совместные мероприятия,
нацеленные на придание импульса движению гражданских обществ обеих стран навстречу друг другу.

MJ: Вы контактируете с координационным советом «Трианона»?
Да, мы давно знаем его сопредседателей — ректора МГИМО Анатолия
Торкунова и бывшего посла Франции в России Пьера Мореля. Рассказали им о нашей идее, и реакция была очень позитивная. Мы получили, так сказать, институциональное добро.
Они пообещали участвовать в мероприятиях и сейчас вовлечены в процесс подготовки.

MJ: Что это за мероприятия?
Весной будущего года мы хотим привезти человек 30–40— все сто,
конечно, не смогут приехать— из французского рейтинга в Москву для встречи с российскими участниками списка «Choiseul 100 Россия», чтобы они могли начать общение. Очевидно, что этот диалог потом продолжится на постоянном неформальном уровне. Мы проведем круглые столы на разные темы: искусственный интеллект, IT, интернет вещей, технология блокчейн и т. п. Апотом, осенью, «российская сотня» приедет в Париж. Есть принципиальная договоренность о встрече лидеров из российского списка с высшим руководством Франции. Кстати, Эмманюэль Макрон еще в
должности заместителя генерального секретаря при президенте Олланде в 2013 году вошел в список под номером один. Важно, что это не одноразовый проект, он рассчитан на перспективу, мы хотим каждый год проводить по два мероприятия— в России и во Франции.

MJ: Как выбирали «российскую сотню»?
Смотрели по отраслям, по компаниям, постоянно следили за новостями, в том числе региональными, за постами главных редакторов в соцсетях о заинтересовавших их людях, слушали выступления на конференциях, изучили первый список «Лидеров
России», невозможно все перечислить… Так мы определяли тех, кто
добился заметных успехов и, что главное, обладает серьезным потенциалом роста. Это, с одной стороны, могли быть и гендиректора, и президенты. А с другой — стартаперы, которые открыли перспективный бизнес. То есть люди, которые уже сегодня развивают
российскую экономику и будут трансформировать ее в последующие
десятилетия.

MJ: Есть ли выпускники МГИМО?
Есть. Но назвать пока никого не могу. MJ: А «французская сотня» прозрачна? Можно о ней узнать? Да, прозрачна. В ней люди из IT, банковской сферы, различных отраслей промышленности. Возглавляет «сотню» в 2018 году президент группы Yves Rocher Брис Роше, внук основателя Ива Роше. Это отражает французские экономические реалии, так как во Франции огромную роль
играет именно семейный бизнес. Брису 39 лет, и у него, кстати, обширные интересы в России, он ее знает и понимает, что здесь много талантов, поэтому заинтересован в том, чтобы
такой диалог состоялся.

MJ: Критерии для «русской сотни»
были аналогичны или учитывалась российская специфика?
Специфика, конечно, была. Мы стремились избежать того, чтобы
в список вошло много банкиров и нефтяников-газовиков. Хотели также, чтобы география участников «сотни» была разнообразна, и с этим как раз были проблемы: 2/3 компаний, в которых работают лидеры из списка, базируются в Москве. Проблемой стал и гендерный дисбаланс. К сожалению, женщин в списке не более четверти. Российские реалии таковы, что высокие должности занимает гораздо
меньше женщин, нежели мужчин.

MJ: Вы контактируете с координационным советом «Трианона»?
Да, мы давно знаем его сопредседателей — ректора МГИМО Анатолия
Торкунова и бывшего посла Франции в России Пьера Мореля. Рассказали им о нашей идее, и реакция была очень позитивная. Мы получили, так сказать, институциональное добро. Они пообещали участвовать в мероприятиях и сейчас вовлечены в процесс подготовки.

MJ: Что это за мероприятия?
Весной будущего года мы хотим привезти человек 30–40— все сто,
конечно, не смогут приехать— из французского рейтинга в Москву для встречи с российскими участниками списка «Choiseul 100 Россия», чтобы они могли начать общение. Очевидно, что этот диалог потом продолжится на постоянном неформальном уровне. Мы проведем круглые столы на разные темы: искусственный интеллект, IT, интернет вещей, технология блокчейн и т. п. Апотом, осенью, «российская сотня» приедет в Париж. Есть принципиальная договоренность о встрече лидеров из российского списка с высшим руководством Франции. Кстати, Эмманюэль Макрон еще в должности заместителя генерального секретаря при президенте Олланде в
2013 году вошел в список под номером один. Важно, что это не одноразовый проект, он рассчитан на перспективу, мы хотим каждый год проводить по два мероприятия— в России и во Франции.

MJ: Как выбирали «российскую сотню»?
Смотрели по отраслям, по компаниям, постоянно следили за новостями, в том числе региональными, за постами главных редакторов в соцсетях о заинтересовавших их людях, слушали выступления на конференциях, изучили первый список «Лидеров
России», невозможно все перечислить… Так мы определяли тех, кто
добился заметных успехов и, что главное, обладает серьезным потенциалом роста. Это, с одной стороны, могли быть и гендиректора, и президенты. А с другой — стартаперы, которые открыли перспективный бизнес. То есть люди, которые уже сегодня развивают
российскую экономику и будут трансформировать ее в последующие
десятилетия.

MJ: Есть ли выпускники МГИМО?
Есть. Но назвать пока никого не могу. MJ: А «французская сотня» прозрачна? Можно о ней узнать? Да, прозрачна. В ней люди из IT,
банковской сферы, различных отраслей промышленности. Возглавляет «сотню» в 2018 году президент группы Yves Rocher Брис Роше, внук основателя Ива Роше. Это отражает французские экономические реалии, так как во Франции огромную роль
играет именно семейный бизнес. Брису 39 лет, и у него, кстати, обширные интересы в России, он ее знает и понимает, что здесь много талантов, поэтому заинтересован в том, чтобы такой диалог состоялся. MJ: Критерии для «русской сотни» были аналогичны или учитывалась российская специфика? Специфика, конечно, была. Мы
стремились избежать того, чтобы в список вошло много банкиров и
нефтяников-газовиков. Хотели также, чтобы география участников «сотни» была разнообразна, и с этим как раз были проблемы: 2/3 компаний, в которых работают лидеры из списка, базируются в Москве. Проблемой стал и гендерный дисбаланс. К сожалению,
женщин в списке не более четверти. Российские реалии таковы, что высокие должности занимает гораздо меньше женщин, нежели мужчин.